| Меню сайта |  |
| |
 | |
| Истории | |
| |
| |
| Вход на сайт | |
| |
| |
| Поиск | |
| |
| |
| Наш опрос | |
| |
| |
| Статистика | |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 | |
| |
|
Понедельник, 06.05.2024, 23:13
|
| Страшные истории |
Приветствую Вас Гость |
|
|
 |
Истории |
 |
|
Грязный Глава 7
Не то чтобы я раньше этого не знал – просто сейчас все стало чуть более серьезно. А что значат все эти ощущаемые только мной вибрации, и страшная головная боль? Может у меня просто опухоль в мозгу? Все могло быть, но самое интересное, что постепенно холодало. И я откровенно жалел, что вообще так рвался сюда. Ведь если будут морозы – грязь застынет. Хотя, это же только догадка. На самом деле, Грязному плевать на законы физики, если он уже вылазиет из лужи. Ведь водой была пропитана какая-то жалкая пара сантиметров земли. Как такое вообще возможно? Теперь я стал всерьез опасаться за свой рассудок. Могло быть и так, что разум помутился из-за всех пережитых событий, которые я наблюдал в последнее время. Несколько человек утонули на болоте, собака ушла под землю в моем огороде, вылазивший из клумбы грязевой монстр. Я мог просто рехнуться, и теперь, мне на ровном месте, чудится всякая ерунда, правильно?
Как бы там ни было, я продолжаю жить тут. Мне рассказывал Петя, что сумасшедших во взрослом отделении немного. Может, 5-6 человек, из более чем шестидесяти. Остальные – алкоголики, прирезавшие своих жен, или присланные из военкомата – просто тупые или косящие под психов, чтобы не служить. Так что, во взрослом отделении, намного спокойнее, чем тут. Хотя и тут не особо шумно, могу вам сказать. Да, в общем-то, я не ощущал себя частью всего этого, лежал ведь в одиночке. Остальные были раскиданы по шестиместным палатам, в которые было запихнуто шесть коек и шесть тумбочек. Понятия не имею, чем они там занимались – честно. Я пытался свести к минимуму общение со всеми этими «клиентами». Да и честно сказать, наша психушка совсем не напоминала те, которые показывают во всех этих фильмах. Вообще ничем. Ну, а что вы хотели – Россия.
Помимо различных обходов, были посещения невропатолога, психолога, психиатра и еще кого-то там. Конечно, теперь старался не распространяться о Грязном, а то еще действительно задержусь тут надолго. А мне всего лишь нужно побыть тут до морозов. Того врача, который меня принимал тогда, в первый день - я видел лишь один раз, мельком. Как же его звали? И не вспомнить теперь. Даже и рассказать больше нечего. Хотя, можно про одного паренька поведать. На вид ему было лет восемнадцать, а то и больше. На лице со странным выражением - была щетина, да и рост у него был приличный. Как это его положили в детское отделение? Вот сидел я в коридоре, с телефоном. Да, мне разрешили оставить телефон, я сам удивился и обрадовался. А этот парень значит подошел, и говорит:
- Что это?
- Где?
- У тебя в руках.
- Телефон, – отвечаю – мобильный.
- Да я знаю, – морщится он, вроде как это я глупость сказал.
- А зачем тогда спрашиваешь?
- Просто, забыл. А как телефон может звонить, без проводов? – он плюхнулся в кресло рядом, и, повернувшись в пол оборота, стал постукивать ногтями по ободранному подлокотнику. Одет он был в байковую клетчатую рубашку. На рукавах пуговицы были оторваны или срезаны – манжеты развевались при ходьбе, волосы были взъерошены. Взъерошены они были потому, что он ежеминутно хватался за голову двумя руками, и усиленно ее тер, будто бы что-то вспоминая.
- Как телефон может работать без проводов? – переспросил я. – Ты слыхал о волнах?
- Как-то раз, я был на море, там были волны – ответил паренек, мечтательно прищурившись. Потом на лицо его наползла усмешка: - Ты что дурак? Причем тут вода и телефон?
Я посмотрел на него внимательнее. Вот, наверно один из самых натуральных психов. Только не буйный, вроде бы.
- А это что? – он забыл о предыдущем предмете разговора, наклонился и потыкал пальцем мой кроссовок. Сам он был в пластмассовых, дешевых тапках. Такие продаются на вещевых рынках, рублей за сто пятьдесят.
- Обувь – пожал я плечами.
- А почему она такая необычная?
- Самая обычная. Кроссовки – слышал такое?
- Ой, да что ты, в самом деле со мной, будто я ненормальный. Я знаю, что такое кроссовки. Как-то раз, когда я был еще не здесь, мы бегали кросс – сообщил он.
- Красавцы. А кто бегал?
- Ты что, дурак? Я и мои родственники.
- А где бегали?
- Что это ты у меня все выспрашиваешь? – сузил он глаза – Вот развелось ненормальных! Завтра же уезжаю отсюда! – больной вскочил и быстрым шагом пошел по коридору. А я остался сидеть, в легком недоумении, смешанном с весельем. Подумать только, вот недоумок. А по виду - совсем здоров.
Через минут десять, он вернулся, и опять спросил про телефон, только я отвечал по-другому. Ну и разговор наш шел по другому сценарию. Сначала я удивился, что это с ним. Впоследствии выяснилось, что у этого парня было что-то с памятью. Вроде старческого маразма – болезни Альцгеймера. Каждый раз, когда мы с ним встречались, это парень задавал мне примерно одинаковые вопросы, как попугай. Или нес всякую чепуху, про одежду, свою жизнь и окружающую обстановку. Естественно, что мы с ним пересекались, не так часто – так же, в коридоре, в столовой или еще где. И я был этому только рад.
О столовой и рассказывать не стоит – кормили в основном гречневой кашей. Иногда был рыбный суп, уж не знаю, какую в него кидали рыбу. Куда же без компота и изредка – киселя.
В общей сложности я тут уже три недели. А такое чувство, что уже лет двадцать. В то время как на «воле», время пролетало с катастрофической быстротой – здесь же оно тянулось еле-еле. Особенно в этот свой дневник, я ничего не записывал. Надоело, да и ни черта интересного больше не было. В подвал, мыть те четыре камеры с надписями, больше не ходил. Голых бегающих пареньков, или мужиков – ничего такого тоже не было. Никто не пытался себя убить. Все было очень скучно. Ну и соответственно, Грязный тоже совсем покинул меня, ха-ха. Я даже стал скучать, по той неестественно сильной боли в голове, и вибрациям тела и земли, и прочей чепухе. Да нет, шучу, конечно. Я был доволен, что почти пришел в себя. За это время не смотрел новости – хотя возможность была. Изредка меня навещала мама и отец тоже, которые, совсем уже по мне соскучились и все уговаривали выписываться. А я пока ждал, когда же наступят холода. Вообще, получается, что я бессмысленно провел тут время, так? Не совсем. Во-первых, мне действительно стало чуть легче. Во-вторых – помните ту надпись, в той камере, где я мыл стены? «Грязный убил мою мать» - что-то в этом роде? Я часто задумывался, кто же ее сделал, и относится ли она как то к моей истории. Скорее всего – да. И тот рисунок, в виде горы фекалий – это же точно Грязный. Что ж, возможно я когда-нибудь получу ответы на все интересующие меня вопросы.
Вот, наконец я и выписался. Стояло начало декабря, и зима вступила в свои права. Раньше, чем это у нас обычно бывает, скажу вам. За эти три недели – или сколько я там точно лежал – ничего особенного в городе не произошло. Хотя несколько человек пропало, в районе той самой рощи. Постепенно, все полицейские «кордоны» были сняты. Мороз сковал это чертово болото, вместе с Грязным. Нет, не подумайте, что для меня эта история закончилась вместе с выпиской из больницы. Кажется – история только начиналась. Хотя теперь, я приобрел статус совершеннейшего психа. Ведь ни от соседей, ни тем более – от Тамары Михайловны – ничего не утаишь. Думаю, у каждого есть во дворе, или живущая по соседству, такая вот женщина. Которая, все про всех знает, и кочует, от одних людей к другим. Она всем улыбается, и лицемерит, выспрашивает что-то и рассказывает сплетни. Просто, ей необходимо узнать что-то и про вас тоже. А потом – рассказать это другим, выпучив глаза и шепча так, что ее слышно дома у тех, про кого она шепчет.
В свою школу возвращаться мне не хотелось. Меня тревожило то, как меня могут принять одноклассники. Хотя, может и нормально все будет.
В первый же день, я позвонил Сане, из своего класса, и предложил погулять на улице. Он сказал, что без проблем, заодно расскажет, какие великие события время. Бывало, что если проболеешь пару-тройку дней – за это время просто лавина событий происходит, притом самых крутых. А если бы ты учился – ну, ничего особенного и не было бы. Многие из вас не представляют, как восхитительно вернуться домой после даже такого, казалось бы, незначительного, отсутствия. Все другое. Стол, за которым делал уроки, кровать, на которой спал. Старый добрый компьютер! Плакаты на стенах. Провалявшийся почти месяц под кроватью, носок. И всему этому радуешься.
Первые выходные, я находился в эйфории и совсем не вспоминал о всякой чепухе. Думаю, нет смысла пересказывать наш разговор с Саней – просто куча информации. Черт знает, как я буду догонять всех – по математике вообще ушли в дебри. По биологии, физике – тоже. Несколько лабораторных и практических работ, контрольная. Сломала руку Диана – ее толкнул Сергей. Запихивал в женскую раздевалку пацана, и случайно толкнул и ее тоже. Теперь, она ходила с разрисованным гипсом на левой руке. А была она правшой – не позавидуешь. Ходить в школу с гипсом вообще неохота.
В драке, одному типу с нашего класса, кто-то ударил по яйцам. Теперь у него на одно яйцо меньше – ему сделали операцию. Эта история поразила меня даже больше, чем все то, что случилось со мной в психушке. Ну и на наш класс была написана целая кипа докладных, вот только ничем это не закончилось.
Я в свою очередь, чуток рассказал ему о жизни в психушке. Он кивал и смеялся, однако чувствовалось, что я в любом случае, успел стать объектом насмешек в классе. Но мне было как-то все равно. Если будет так уж тяжко – можно перевестись в 70-ю школу, там неплохо вроде бы. Но, переводиться не хотелось, потому что моя школа была близко – пешочком пять-семь минут. А в «семидесятку» идти было бы, куда как дольше.
Возвращение в школу оказалось болезненнее, чем я себе предполагал. Встал утром, как в старые добрые времена – понятное дело, на улице темно. Позавтракал с мамой – отец уже успел убежать на работу и, захватив рюкзак, ушел. В общем-то, я соскучился по своим дурачкам-одноклассникам, и хотел бы увидеть их всех. Стать частью класса, влиться в коллектив. Ну и потом, с шутками-прибаутками – переключить внимание на какого-нибудь отщепенца. Их у нас в классе было несколько – как и во всяком нормальном школьном классе. Один ходил с прической «под горшок» - мы смеялись с того, что волосы были обрезаны будто бы осколком стекла. Неровно и некрасиво. Этот пацан почти не разговаривал, был из бедной семьи и имел проблемы в развитии. В умственном развитии, имею в виду.
Еще был один вроде бы совсем обычный пацан, но почему-то, он с самой начальной школы заслужил репутацию идиота. Дурачка, над которым можно прикалываться, называть всякими обидными словами и давать клички, отбирать деньги и пинать ногами. Ладно, забудем о них – ведь мне предстояло самому стать объектом насмешек.
Я был готов ко всякому повороту событий – но человек предполагает, а господь располагает. Не то чтобы я стал изгоем – нет. Просто общение со мной свелось к нулю. Даже Саня, с которым я болтал накануне, теперь прятал взгляд и смешивался с толпой, если я хотел подойти. «Но, это все пройдет – решил я – помолчат, да потом забудут». Главное, доучиться до Нового Года – осталось тут пара-тройка недель. Потом каникулы. После них – возможны варианты. Либо все забудут про неприязнь ко мне, и начнут общаться, как и раньше. Либо я переведусь в другую школу. Еще, если придет, допустим, новичок – вот с ним, можно вести дружбу. В общем, первый день учебы, после долгого перерыва, тянулся бесконечно долго. Мне было скучно, на уроках я сидел один за последней партой. Иногда с правого края, иногда с левого. В зависимости от того, с какой стороны были окна. Кстати, занимался я тем самым занятием, из поговорки – считал ворон. Целая стая, облепила дерево, и каркала так громко, будто хотела перекричать голоса учителей. В общем-то, им это удавалось. В виду моего долгого отсутствия, по крайней мере – в первый день, я был совершенно спокоен относительно домашнего задания. Так бывает – пока не знаешь, что надо было что-то делать, или что могут вызвать – тебе все равно. А если знаешь, что не вызовут вообще чувствуешь себя королем мира.
Королем мира, я себя сейчас не чувствовал, но был опять-таки – спокоен. После всего того, что я пережил, спокойствие было моим главным козырем. Ну и еще, просто вселенское счастье вселяло то, что на улице не было грязи. Я сказал, что сидел по большей части возле окна. Потом понял, что это может быть опасно – ведь в каждом классе, на подоконниках стояли цветы. То есть – там была грязь. После третьего урока, решил наоборот, сидеть подальше от них.
Попадали ли вы в такие ситуации – быть может, да. Тут обычно не обходится без заводилы - одного из авторитетнейших людей в классе. До всех этих событий, я не был лидером, но и лохом тоже не был. Вообще, у нас класс обычно делился на группы. Уж не знаю, с чем это связано – скорее всего, с общими интересами. Футболисты, бухарики, весельчаки, ботаны и слабаки. Я, в принципе, более всего общался с весельчаками и футболистами. Но и среди ботанов имел друзей. К тому же, один из ярых футболистов, был круглым отличником, то есть, по идее – ботаном.
Лидером же у нас был Вася Великанов. Фамилию свою он оправдывал – был здоровым, как лось. В классе, понятное дело, он был больше остальных, как и по росту, так и по весу. Более того, он на равных мог тягаться и со старшеклассниками. Также, водил дружбу с некоторыми ребятами, которые закончили школу. Ездил с ними, и рассказывал невероятные истории, об угонах машин, сваливании от полиции, и литрах выпитого алкоголя. Был он лидером, но тут была и обратная сторона. Вряд ли, именно он объявил мне бойкот – тут не обошлось без участия девчонок. А конкретно – без Маши Коваленко. Она были лидером у девочек - красивая и стервозная. Училась хорошо, но это все потому, что была старостой класса. На самом деле не стоит углубляться в самые дебри. Итак, необходимо было узнать – из-за чего конкретно бойкот. Или что за хрень там вообще они придумали. Подумаешь, побывал в лечебнице. И что?
Последний урок был ОБЖ, и на него преподаватель всегда приходил не раньше, чем десять минут спустя после звонка. И отпускал он нас раньше на десять минут. Самое главное было для него – отметить всех, кто был сегодня. Пришел, отметился и можно уходить. Пропустил одно «занятие» - выносится бессловестное предупреждение. Пропустил два – устное. А три – все, можно было молиться Богу, папе Римскому или Аллаху, кому угодно. Ползать перед учителем на коленях – обэжэшник редко когда сжаливался. Да и общался он с нами редко, как бы это не было странно. За все время, я слышал его голос считанное количество раз. Одна из фраз мне больше всего запомнилась:
- Я разрешаю вам ничего не делать. Извольте прийти и отметиться, дуралеи.
Если урок был первым, можно было прийти за десять минут до конца, отметиться – и все в порядке. Вот на этом уроке, в те самые десять минут, перед началом, и произошло выяснение отношений.
Я пришел, зацепил портфель за спинку стула, на последней парте. Сел и уставился в окно. Странно, что никого больше не было. А мне, в общем-то, было все равно. Оказалось, что их не было не просто так – они собрались, и ввалились всей толпой, прикрыв дверь. Говорить стал Киря, тоже не обделенный авторитетом.
- Ты не подумай, что выживаем тебя из класса, или школы. Просто, ты же лежал, ну… - он обернулся на остальных, в поисках подсказки, но те отворачивались - В лечебнице?
- Ну, лежал – ответил я со своей последней парты.
- Ты теперь здоров? Не опасен? – спросил кто-то, а несколько человек, в свою очередь, зашлись смехом.
- Да, здоров – пожал я плечами – я и когда ложился, тоже был здоров.
- А зачем же лег? – спросил Андрюха Завадский.
На этот вопрос у меня ответа не было. Не мог же я им начать рассказывать про Грязного.
- Всплыла психологическая травма – нашелся я.
- Да, травма – кивнул головой Киря – ну ладно.
Повисло молчание. Выглядели ребята как-то необычно, будто сами не знали, чего хотят. Многие прятали взгляд да и сами прятались за чужими спинами. И в то же время, слышались смешки и шуточки, явно отпускаемые в мой адрес.
- Так что, вы теперь со мной будете общаться?
- Мы с тобой и так общаемся – пожал теперь плечами он.
- Ну и хорошо – неуверенно улыбнулся я – я не псих, не бойтесь.
Тут в класс зашел учитель, и все быстренько расселись по своим местам.
Отучился я неделю, но ничего не менялось. Все примерно так же, как и в первый день. Со мной мало общались – только по самой большой необходимости. А поскольку необходимость возникала редко… Короче, я ни с кем не разговаривал, и решил кое-что предпринять. Был ли уверен в положительном исходе? Не знаю. О чем вообще тогда думал, и предполагал ли, что так будет? Тоже – нет ответа. Может, подсознательно, я и хотел, чтоб так было. Но получилось немного иначе. Даже не совсем иначе, а намного. В общем, совсем запутался, стоит начать сначала.
На следующий день, я подошел к Кириллу, и, мотнув головой, повел его в сторонку. Он нацепил на лицо ехидную мину, но пошел за мной.
- Сегодня, я могу попробовать доказать тебе что я не псих. Не знаю, что будет, тут я полностью полагаюсь на случай. Может так будет, может вообще ничего не будет. Хочешь?
- Что? – переспросил он, лицо его чуть вытянулось – Да я и не считал тебя психом. По крайней мере, до этого момента. Ты сам понял, что сказал, вообще?
- Вкратце – я покажу тебе что-то. Если получится. После школы пойдем к моему дому. Зайдем во двор, если хочешь.
- Да что ты можешь показать? – едкость в голосе сменилась удивлением – Что?
- Увидишь.
- Так, а это секрет? Просто, после школы мы собирались пойти ко мне, с пацанами. Ты не против, если они тоже поглядят?
- Ладно.
Не знаю, чем я тогда думал. Наверное, в душе я сомневался, что при свете дня, и при скоплении народа это получится. Я совсем не был уверен, в том, что делаю. Могло произойти все что угодно.
Вы же догадались, что я хотел сделать? Правильно, попытаться «вызвать» Грязного. Если бы это получилось, тогда бы я мог доказать не всем, ну по крайней мере, нескольким людям, что он существует. И перестал бы носить позорный статус идиота, психопата и так далее. Впрочем, позже я понял, что появись грязный прямо перед ними, и станцуй гопака – это ничего бы не дало. Либо они действительно бы сошли с ума. Либо, им бы тоже никто не поверил. Когда тебе четырнадцать лет, и даже голос до конца не «сломался» - ты довольствуешься не самой большой порцией доверия.
Кирилл естественно рассказал двум своим друзьям, что «психопат собирается что-то выкинуть». Хорошо еще, что не всему классу растрезвонил. Но в тот момент, меня это мало заботило. Я лишь ждал звонка, пытаясь отвлечься от мыслей. Что там говорила русичка – кто знает. Для меня она была лишь рыбой, открывающей и закрывающей рот в своем аквариуме.
Наконец, прозвенел звонок. Все гурьбой повалили из класса. Каждый старался первым прибежать в раздевалку, и схватить свою куртку. Мне тоже хотелось поскорее покончить со всем этим делом, но Киря с Васей и Сашей как назло, последними пришли за своей одеждой. Медленно оделись, медленно шли. А я рвался вперед, был чуть впереди них. Чувствовал на себе их взгляды, слышал их перешептывание и тихие смешки.
Мы пришли к моему дому, остановились прямо напротив моего дома, на дороге. Я пригласил их во двор, но они почему-то отказались. Сказали, показывай на улице, какая разница. Мол, все равно ничего не выйдет.
- Давайте зайдем, тут люди могут идти.
- Да никого тут нет, давай показывай уже – нетерпеливо ответил Киря, и посмотрел на меня. В глазах его прыгали чертики, было ясно, что он пошел просто так. Чтоб посмеяться. Ради веселья. Справедливости ради хочется добавить, что он был прав, насчет того, что людей-то почти и не было. Основная масса учащихся (они идут по этой самой дороге, мимо моего дома) уже ушла.
Тогда, я совсем перестал думать, получится или нет. Ведь терять мне было нечего – и так уже был в их глазах отморозком. Лица у всех трех человек были омерзительно похожими – поблескивающие искорки смеха в глазах, искривленные в усмешке рты. Вибрации были едва заметные, и голова не болела. Вот только чуть сильнее, чем обычно билось сердце. Я повернулся к ним спиной, чувствуя на себе их взгляды. Пусть смеются. Если все пойдет так, как нужно, я сумею убедить их в своей нормальности. Так вот, зашел домой – родителей дома еще не было. Налил из-под крана воды, в электрический чайник, вскипятил. Потом перелил в небольшое ведерко. Немного разбавил с холодной, из-под крана. Итого у меня было пять литров теплой воды, и этого должно было хватить. Накинув куртку и не запирая дом, я вернулся к своим «приятелям». К ним присоединился еще какой-то пацан, его я не знал - лет десяти-девяти где-то. Тоже из нашей школы, даже лицо будто бы знакомое. Но имени его вспомнить я не мог.
- Почему так долго? Ну, и что же ты нам покажешь, Робин Гуд? – спросил Киря и они все вместе расхохотались.
- Кое-что покажу – улыбнулся я. Может, в моей улыбке было что-то не то, что-то неправильное. Потому что с их лиц улыбки тут же стерлись.
- Не бойтесь, кипятком обливать не буду – кивнул я на исходящее паром ведерко – сейчас посмотрим, может и не получится ничего. Я взял ведро. Боль в затылке усиливалась, вибрации тоже - должно получиться. Отошел чуть в сторону, к своему «газону», который теперь был скрыт под белой шубой. Опрокинул ведро на снег – он моментально растаял, обнажив землю. Маленькими порциями вылил оставшуюся воду в проталину, и отступил назад. Вибрации были, и ломило нос – я чувствовал, что сейчас ливанет кровь. Но нет, ничего не было. Ни крови, ни рук, или других конечностей, которые обычно появлялись из грязи. Может, воды было недостаточно, может слишком много свидетелей. Или причина была в том, что грязный приходит когда ОН, захочет, а не когда его вызывает кто бы то ни было.
- Ладно, не получилось – с притворным сожалением сказал Киря, и похлопал меня по плечу. Вася и Саша стояли и улыбались, не говоря ни слова. Странные они какие-то, всегда были странными. Никогда ничего не скажут в лицо, только шепчутся за спиной. Не любил я таких людей, не любил.
- Да, не в этот раз – ответил я ему, подхватил ведро и пошел домой. Пацаны некоторое время стояли там, и, наверное – обсуждали все это. Зашел в дом, скинул куртку, и в сердцах бросил ведро в сторону. Почему нет?! Почему не вышло? Налил воды в стаканчик и выпил залпом. Потом утерся тыльной стороной ладони, и покачал головой. Вышел в другую комнату и подошел к окну.
Незнакомый малой – подошел к проталине и сел на корточки возле нее. А решил понаблюдать за ним, из окна. Не знаю – зачем, просто чувствовал, что пока ничего не закончилось. Это наваждение – с вибрациями и болью – все еще не проходило. Видно было, что грязь в проталине – чуть колышется, двигается – как живая. Ровно в такт вибрациям, которые испытываю я. И этот малой сидит и даже не думает уходить. Киря и остальные отошли чуть дальше от моего дома и стояли спиной. Из грязи что-то стало лезть. Палец, или еще что-то. Мальчик все сидел, не отрываясь, следя за ним, расширившимися глазами. Все произошло слишком быстро. Будто раскадровка – вот эта самая рука резко выбрасывается из земли, разбрызгивая вокруг грязь. Вот она хватает недоумевающего парнишку за его пуховичок. Вот она тянет его туда, под землю. Малыш даже пикнуть не успел. А я даже не успел моргнуть, и уж тем более – вскрикнуть. Проталина была всего чуть менее метра в диаметре, и этого было вполне достаточно, чтоб туда пролез пацан. Вместе с портфелем, и новенькими ботиночками, на толстой подошве. А эти идиоты, так и продолжали что-то обсуждать, размахивая руками и смеясь. Конечно, они и не заметили, что произошло. Все произошло, еще раз скажу – молниеносно. Для стороннего человека это было бы поистине – шокирующее зрелище. Для меня же, привыкшего ко всему этому – не особо. Вот что бы вы стали делать на моем месте? Вызывать полицию, или звать кого-то на помощь не было смысла. За это время лужа замерзнет и не останется никаких следов. Впрочем, если бы она и не замерзла – кто поверит в такую ерунду? Я бы и сам, скорее всего, не поверил. А назад на лечение мне не хотелось.
|
| Категория: Выдуманные истории | Добавил: Leo (20.07.2013)
|
| Просмотров: 435
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
 |
|
 |
|
|
